Отсоси мой хвост! (с)
Название: Побочный эффект
Автор: Telia
Соавтор Natoonai-Vydra
Бета: Natoonai-Vydra
Фандом: Футбол
Жанр: Слэш (яой), Юмор, Мистика, Повседневность
Размер: миди
Рейтинг: NC-17
Пейринг/Персонажи: Игорь Акинфеев, Василий Березуцкий, Георгий Щенников, Артём Дзюба, Роман Широков, Дмитрий Комбаров
Предупреждения: Нецензурная лексика
Краткое содержание: Можно только позавидовать средневековым актёрам, имевшим большое преимущество перед современными спортсменами: максимум, что им грозило за плохое выступление, — это угощение в виде тухлых яиц, летящих в лицо. Футбольные фанаты же вооружались несколько иными боеприпасами, что и довелось Игорю Акинфееву в полной мере прочувствовать на себе. Так в его жизни появились странности, невероятно смахивающие на шизофрению.
Примечание соавтора: Нато продвинулась на восток ажно до Урала и испытывает от этого восторг.
Глава 6. Попытка номер блять— «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог...» — процитировал Игорь бессмертные строчки из «Евгения Онегина». — Чувствую себя старой развалиной, чуть что, сразу брык в постель, — пожаловался он вслух. Сложившаяся ситуация отдалённо напомнила ему наказание в детстве.
Будучи школьником, Игорь всеми силами увиливал от физкультуры, посещая её только в самых исключительных случаях — он боялся, что получит травму на уроке и подведёт товарищей в ЦСКА. Из-за этого его дневник нередко пестрел двойками по данному предмету. В один отнюдь не прекрасный для Игоря момент из школы позвонили, и отец, так гордящийся его спортивными достижениями, посадил нерадивого сына под домашний арест. И для юного Акинфеева это было похоже на пытку: друзья во дворе гоняли мяч и громко смеялись, а ему оставалось лишь прижиматься к оконному стеклу и с завистью за ними наблюдать, мечтая оказаться там же. Вот и теперь, пока он валялся в кровати, товарищи по команде тренировались и весело проводили время — первые дни всегда проходили с задором.
В этот раз Игорь наказал себя сам: приболел на второй день сборов. Медики сошлись на том, что всему виной Игнашевич, которому тоже нездоровилось, но у Игоря было иное мнение: он предполагал, что всё куда банальней и суть заключалась в его измотанных нервах. Он слишком долго терпел до этих сборов, практически считал дни до заветной даты. И подсознательно ожидал, что стоит ему вступить на территорию гостиницы, как все проблемы мигом рассосутся, ну, хотя бы нелепая ситуация с тайным поклонником точно разъяснится. Мозгами он понимал, что Дзюбы не будет ещё неделю, а без него сдвинуть ситуацию с мёртвой точки не получится, но так и не смог побороть глубокое разочарование, когда при встрече с командой ровным счётом ничего не изменилось. Все эти переживания в итоге и вылились в температуру.
Ночь выдалась беспокойной. В столь поздний час из-за мелкого недомогания Игорь и не подумал обращаться к врачу, пытаясь справиться самостоятельно. Он ворочался, периодически проваливался в дёрганый сон, но быстро из него выныривал — якобы удобное одеяло стало врагом номером один: оно казалось слишком жарким, душило теплом, но стоило его откинуть, как холод пробирал до костей и начинало знобить. И никак не получалось нащупать баланс.
«Гадёныш, ну почему из-за тебя всякая жопа постоянно происходит? Тебя здесь даже нет, а всё равно сплошные обломы, пидорас ты скотский... Как же заснуть?.. Хорошо, что у меня комната на одного, не то сосед давно бы уже швырнул в меня чем-нибудь тяжёлым, чтобы спать не мешал…»
Совершенно измученный Игорь под утро забылся тревожным сном. Ему снилось море и чайки размером с птеродактиля, орущие подозрительно похоже на трезвон будильника... Ну и без вездесущего голоса тоже не обошлось, как будто его мало было наяву. Игорь уже насквозь проникся этой одержимостью — ни минуты без голоса в башке.
— Феич, ты что, специально меня соблазняешь? В такой позе раскинулся... — промурлыкал тот.
— Конечно, я же загораю. И ты присоединяйся.
— Ну что мне с тобой делать, горе ты моё? — с места в карьер сменил тему голос, однако в этих словах прозвучало столько нежности и теплоты, что Игорь прям-таки растерялся — нечасто можно услышать в свой адрес подобные интонации. Но следующая фраза вдребезги разбила очарование обстановки и заставила Игоря вспомнить о реальности:
— Игорь, блять! Вставать собираешься? — прозвучал рядом раздражённый оклик, а после его осторожно потрясли за плечо. Почти сразу рука неизвестного — Игорь спросонья не сообразил, кто именно нагло вторгся в его номер, — перекочевала выше, и на его пылающий лоб легла божественно прохладная ладонь. Пришлось вынырнуть из глубин сна и разлепить словно налившиеся свинцом веки. Первым, что он увидел, была крайне недовольная физиономия Широкова, устроившегося на краю его постели.
«Хочу назад, в сон, пусть и там от голоса не спастись», — тоскливо подумал Акинфеев.
— Баклан, — проинформировал его Роман, убирая руку.
— И тебе доброе утро... — прошептал Игорь. — Я что, проспал?
— Ну чего вы там? — в распахнутых дверях стоял Комбаров.
— Чего, чего... наш бедовый вратарь опять отличился, — проворчал Широков, поднимая упавшее на пол одеяло и укрывая им Игоря. — Тащи сюда врача.
— Все кони бедовые, — не согласился с ним Игорь. — Наверняка до конца сборов с нами ещё куча фигни случится... — он потянулся было к штанам, валяющимся неподалёку, но был перехвачен Широковым и уложен обратно:
— Куда намылился? Лежи смирно, — приказал ему Роман.
— Неплохой совет, кстати, — заявил вошедший в комнату Безуглов, которого Дима, судя по всему, выловил у Игнашевича, живущего в номере напротив. — Что-то часто в последнее время ты становишься моим пациентом, Игорь. Что на этот раз?
— Да ерунда, мне бы малясь отлежаться, к вечеру буду в абсолютном по... — он не успел договорить, так как врач умело воспользовался моментом, и градусник оказался у Игоря во рту. Акинфееву оставалось только промычать нечто возмущённое, но, к сожалению, нечленораздельное.
— Да, так ему и надо! Скажи спасибо, что не ректально, — разулыбался Комбаров.
— А вы что тут забыли? — обратился к ним Эдуард Николаевич. — А ну марш отсюда!
Роман и Дима грустно переглянулись, но, поняв, что больше им ловить нечего, уныло поплелись из комнаты.
Весь день Игорь провёл в полудрёме, отдыхая и отсыпаясь. Березуцкий разок заглянул, по его словам, «проверить, не скопытился ли наш лучший вратарь», на что был вежливо послан в пеший эротический тур. Окончательно Игорь пришёл в себя от ставших привычными претензий:
— Феич, что ж ты так расклеился-то? Я тебя скоро к врачам ревновать начну! Они тебя видят чаще, чем я...
— А, тебе уже доложили обо мне? Вот предатели... — пробурчал Игорь, дотянувшись до мобильника. Там горел конвертик, сигнализирующий об смске. — Ну кто бы сомневался...
«Как вы там, в сборной, поживаете?» — Игорь не ошибся в своём предположении, писал действительно Дзюба.
— Неужели тебе хватило тактичности ворчать только мысленно? — удивился Игорь и быстро настрочил ответ:
«Тут весело, тебе бы понравилось. Твой нынешний клуб над нами ржёт и хвастается трофеем, а твой прошлый клуб пару раз едва не придушил Васю. Тот матч на 4:0 непросто забыть», — Акинфеев покривил душой, лично ему было не до веселья, но надо было держать марку. — «Тебя не хватает, вы бы с ним снова спелись и вовсю терроризировали округу».
«Вот блин, а я всё это пропускаю!.. Был бы ещё и Керж, вот все бы взвыли», — ответ пришёл мгновенно, как будто Дзюба всё это время в ожидании гипнотизировал мобильник взглядом.
«Да уж, вылитые Всадники Апокалипсиса, спасайся всё живое. Рад, что переходишь в стан чемпиона страны?» — полюбопытствовал Игорь.
«А то! Ни одной игры в составе не провёл, а уже чемпион, я крут! Представляю, какими эпитетами меня болельщики встретят».
— Знал бы ты, какими эпитетами я тебя от души награждаю... Да ты и сам за словом в карман не полезешь, это уж точно, — прокомментировал Игорь, но напечатал: «Нашёл о чём думать! Настреляй побольше голов, вот сразу и позакрываешь всем рты».
«Ну да... Да и я не девочка, от кричалок не растаю», — подтвердил Артём.
На следующий день погода стояла замечательная, солнце скалилось с безоблачного неба, поднимая футболистам настроение. Игорь наконец вырвался из заточения и находился в прекрасном расположении духа — оказывается, если немного побездельничать, то рядовая тренировка воспринимается как праздник. Чувствовал он себя на редкость хорошо, словно и не температурил накануне.
— Феич, это пиздец невыносимо! — надрывно произнёс голос.
«О, и ты здесь. Кажется, с тех пор как начались сборы, ты стал реже подавать признаки жизни. Совесть проснулась, что ли? Хотя нет, откуда у тебя совесть... Небось, все силы отдаёшь поднятию “Ростова” со дна».
Ответа Акинфеев, по понятным причинам, не получил, зато его внимание привлекла беседа ребят: они выполняли комплекс упражнений у заборчика, позволявший беззаботно трепаться между собой без опасения сбить дыхалку и нарваться на выговоры, на которые Дон Фабио был весьма щедр.
— И он нам такой предъявляет: «Бегаете со скоростью дохлых улиток, на морозе и то живее двигаетесь! Вас в морозилку засунуть?!», а ты попробуй не носись зимой с бешеными глазами, мигом околеешь... — делился соображениями Шатов. — Кто только до хуйни с этим переходом додумался?
— Во-во, сами бы попробовали в двадцатиградусный мороз в шортах побегать, — поддакнул ему Ионов. — Можно же ведь все причидалы нахрен отморозить. И в интервью ничего не вякнешь, улыбаемся и машем, блять.
— Нет мозгов — считай, калека, — высказался Игнашевич. Выглядел он далеко не так цветуще, как Игорь, и оставалось лишь предполагать, каким путями он добился у врачей разрешения выйти на поле. — Живём на севере, играем зимой, а летом отдыхаем, зашибись просто. Гениально.
— Вы хоть бегаете, — добавил Игорь. — Голосую за ворота с подогревом.
— Тогда уж надо вместо сетки плед повесить, — рассмеялся Вася. — Будет этакий спортивный чум.
— Хорош трепаться, — с ленцой приказал Широков. — Вон нам машут, приступаем к бегу.
— Ну блииин... — протянули футболисты, но филонить не посмели. Тренировка шла своим чередом.
Дни шли один за другим, всё время занимали нудные теоретические занятия и тяжёлые упражнения, Капелло безжалостно гонял их на тренировках, разве что кнута не хватало. После товарищеской игры с Беларусью мрачное предсказание Игоря сбылось, появилась новая жертва сборов, что характерно, со стороны армейцев: Головин заработал травму и почти сразу отчалил долечиваться в клуб. Его участь разделил и Игнашевич — у него обнаружили пневмонию. Так что приезд Дзюбы был омрачён этими событиями.
— Наверно, Капелло надоело, что нас одной левой делают все, кому не лень, вот он и принёс армейцев в жертву футбольному богу, — печально озвучил свою версию событий Алан, когда Игнашевича в срочном порядке увезли лечиться в стационар. Выбыл он явно надолго, накрылись его планы о поездке в Токио. — Боюсь, я следующий.
— Где же тогда победы? — откликнулся Игорь.
— Тоже верно... — вздохнул Дзагоев. — Ладно, хрен с ним, там всех выживших в зале собирают, пошли, поучаствуем...
— Опа, Феич пришёл! — щёлкнуло у Игоря в голове, как только он зашёл в зал. Игорь едва не оступился с перепуга. Голос, точнее, его обладатель, был совсем рядом! И впервые за все дни сборов чётко проявил себя! Игорь буквально ощущал его присутствие. Он был где-то здесь, на расстоянии вытянутой руки, в поле зрения, дышал одним с ним воздухом. Акинфеева почему-то бросило в пот. Было ли это стопроцентным доказательством вины Дзюбы?
Вышеупомянутый Артём Дзюба сидел несколькими рядами впереди. Он обернулся и приветственно помахал Игорю, но потом невозмутимо продолжил болтать с Шатовым и Лодыгиным. Игорь сел на скамейку и уставился ему в затылок с таким напряжением, словно хотел просверлить ему череп взглядом.
«Отзовись, ты, засранец!» — в ожесточении он чуть ли не до крови кусал губы. — «Где ты?»
Но голосу все его просьбы были трын-трава. Акинфеев готов был расплакаться от отчаяния. Да, в течение их своеобразного общения он вполне усвоил, что собеседник его не слышит, но в данный момент ему казалось жизненно важным наладить контакт в обратную сторону, потому что, когда он увидел Дзюбу вживую, его внезапно начали грызть сомнения, а Артём ли тот самый тайный поклонник? Пусть всё так удачно совпало, но его выводы могут быть и ошибочны, так как они базируются на смутных фактах. Вдруг это Дима? Может быть, Игорь рано сбросил его со счетов? Мало ли, недотумкал и какую-нибудь важную мелочь упустил...
«Эй, ты! Чёрт… Какие же у меня могут быть позывные… Я ведь никакой кликухи тебе не дал!» — сокрушался Игорь. — «Всё больше матом… Эй! Приём! Это я, твой Феич, скажи хоть что-нибудь, сцуко!»
— Игорь, ты в порядке? — отвлёк Акинфеева от сосредоточенных дум вопрос Романа Широкова.
— А? Что? — растерянно переспросил он.
— Говорю, подвинь копыта, дай пройти, — с мягким упрёком сказал Широков и двусмысленно хмыкнул. — Пожалуйста.
— Прости, задумался, — зажался Игорь. Роман успокаивающе хлопнул его по колену, прошёл по ряду дальше и уселся за спиной у Кокорина.
«Ну же!» — умолял Акинфеев. — «Вот он я, тут! Чего ты хотел? Как мне тебя вычислить? Подай какой-нибудь знак, что ли! Неужели тебе пофиг, что я здесь? Почему ты молчишь?»
В глубине мозга копошилась назойливая мысль о том, что если он сейчас запрыгнет на стол и с криком Тарзана (не того, который стриптизёр, а того, который в джунглях, но возможно, лучше сработает первый вариант) сдёрнет с себя футболку и штаны с трусами, то его загадочный собеседник точно равнодушным не останется и выдаст нечто эмоциональное, что позволит ему, Игорю, как-то его идентифицировать. Но по разумным причинам от такого концерта Акинфееву пришлось воздержаться.
Артёма нужно было проверить во что бы то ни стало, но Игорь не знал, как надо подкатывать к мужчинам, эксперименты с Щенниковым стоило считать скорее провальными. Да и было бы странно, если бы у него имелся обширный подобный опыт. Для затравки Акинфеев решил не открывать Америку, а пойти проторенным путём, используя подсказки:
«Про что он там трындел?» — попытался припомнить Игорь. — «Залипал на наклоны с приседаниями... Да ну нахрен, этого он от меня не дождётся, я пока не настолько опустился, чтобы задом вилять, как шалава последняя! Ещё он улыбку отмечал... Вот это можно, главное — меру знать, а то на дебила смахивать стану. Что ещё? Ах да, про мой рот... не буду вспоминать в каком контексте. Ладно, учтём...»
Игорь реализовал свою тактику на ближайшей же тренировке, дольше ждать не было ни терпения, ни смысла: улыбался Артёму по поводу и без, «случайные» прикосновения участились и длились немного дольше обычного. Скоро у Игоря создалось впечатление, что Тёмка очень даже не против такого контакта. Также не забыл Акинфеев про мнение голоса насчёт своих губ и расстарался вовсю, постоянно их облизывая. И дождался-таки отклика на свои действия:
— Феич, да что ты со мной творишь-то, паршивец? Ты себя со стороны видел? Боже, дай мне терпения, я же с катушек слечу! — взвыл голос.
— А у Акинфея-то сушняк по ходу, — хохотнул Жирков.
— Так вот чем наш святоша ночами занимается, а то всё «я не пью, не пью»... — поддержал Комбаров.
— Цыц! Заткнулись там! — скомандовал Игорь, обернувшись к шутникам.
«Успехом это назвать никак нельзя, раз все заметили. Мне нужны другие доказательства…» — подумал Игорь, безрадостно взглянув на Дзюбу. Его не отпускало ощущение, что он ввязывается во что-то, чему в итоге будет совсем не рад.
Дальше по плану тренировочного процесса стоял мини-матч, так что их разделили на две команды. К радости Акинфеева, они с Артёмом оказались в одной группе. Он ещё не знал, что конкретно предпримет, но рассчитывал как можно скорее поставить жирную точку в поисках непрерывно беспокоящей его личности с гомосексуальными наклонностями. Его даже слегка потряхивало от нетерпения, выяснить это хотелось просто до зуда. Он был близок к разгадке, как никогда раньше.
— В любви и на войне все средства хороши, — провозгласил Игорь, оттаскивая Дзюбу в сторонку. Там он, приобняв Артёма за плечи, тихонько поведал несколько слабых мест команды противника, которые он заприметил за эту неделю. В частности он посоветовал форварду налегать на Лодыгина: тот часто совершал одну и ту же ошибку, выскакивал из ворот, порываясь подстраховать защитников. Этим следовало воспользоваться. Артём давно не забивал, а такие вещи всегда сильно сказываются на нападающих, и Акинфеев надеялся, что хотя бы на тренировке он прервёт эту сухую серию у Дзюбы.
Его советы увенчались успехом, Дзюба действительно сумел забить на первых же минутах. На радостях он полез обниматься к Игорю, и его рука во время объятий как бы невзначай опустилась гораздо ниже спины. Причём проделано это было с таким профессионализмом, что окружающие ничего не заметили, но Игорь немного охренел от этого умелого жеста — не привык он к столь откровенным поползновениям на своё тело.
Голос упорно проявлял свою злоебучую натуру и будто бы онемел, томя в ожидании, поэтому Игорь отважился на радикальный шаг.
«Трудные времена требуют решительных мер», — взвесил все «за» и «против» Акинфеев, бесстрашно кидаясь в ноги Кокорину, когда тот рванул к нему с мячом. Приём этот был довольно опасен, и в другом случае на товарищеском или тренировочном матче Акинфеев ни за что не стал бы его применять. Но сегодня ему необходима была непосредственная реакция, нужно было пользоваться любым шансом, чтобы выбить из голоса живые эмоции.
«Нахуя я это сделал?!» — секунду спустя подумал Игорь, сложившись от мощного удара в живот — Сашка не успел уловить его маневр и непроизвольно влепил ему со всей дури.
«Блять, Феич! Феич, ты как? Зачем так рисково сейвить, осторожней никак нельзя? Что за херня-то?!»
— Игорь, ты как? Что за херня, осторожней не мог?! — почти в унисон с голосом вторил Комбаров.
«Ну, охуеть теперь... Всё, нахер, у меня так мозг скоро взорвётся! К чёрту намёки и прочее, перехожу к активной части, надо проверить Артёма! Не буду подозревать Комбарова, не то свихнусь точно!»
Под зорким надзором Капелло вытянуть Артёма на полноценное свидание или хотя бы невинную прогулку по городу не представлялось возможным; из отеля лишний раз было не выйти. Игорь поступил исходя из соображений целесообразности и пригласил Артёма вечером в свою комнату. В планах стояло остаться наедине, включить немудрёное кино и по ходу уже окончательно определить, Дзюбу он искал или нет. Игорь отчаянно гнал от себя мысли о том, как сильно это похоже на банальное разводилово, когда с хитрым видом предлагается посмотреть фильм или коллекцию марок в спальне. Артёму его инициатива явно пришлась по душе, он с энтузиазмом согласился. Даже, как показалось Игорю, с излишним энтузиазмом.
— Ради тебя я стал настоящим преступником, нарушаю правила, покинул свой этаж! — провозгласил он, протискиваясь в номер Акинфеева, освещаемый только неоновой вывеской за окном и экраном телевизора, создающим интимный полумрак. Капелло всерьёз взялся за дисциплину среди своих подопечных, и даже проход по этажам гостиницы осуществлялся по карточкам.
Игорь подавил нервную дрожь. Он чувствовал себя как безалаберный дрессировщик, случайно запершийся в клетке с тигром. Мягко говоря, странные ассоциации, с учётом того, что он сам всё затеял.
— Если нас поймают, то я как принимающая сторона огребу больше люлей, — успокоил он Артёма.
— Ценю такую жертву, — проникся Дзюба.— Ну, с тебя агрегат, с меня киношка.
Они улеглись на постели бок о бок. Тёма как истинный киноман выбирал, что именно они будут смотреть — его вкусу Игорь доверял. Впрочем, Акинфеева не особенно волновало, что там будет крутиться, лишь бы голос развести на бурную активность.
— Новый сериал вышел, «Восьмое чувство» называется, я его ещё сам не видел, — рассказал Артём. — Ты как к фантастике с триллерами относишься?
— Врубай, заценим, — кивнул Игорь.
Сериал оказался по-своему интересным, но мешали сразу две вещи: молчание голоса, из-за чего Игорь выжидательно косился на Дзюбу, и невозможность нормально устроиться — Артём вероломно захватил большую часть подушки, а облокачиваться на жёсткую деревянную спинку кровати было крайне неудобно.
— Двинь-ка тазом! — возмущённо ткнул Дзюбу локтём Игорь, стараясь вытащить из-под него предмет спора, но тот только ехидно усмехнулся:
— А хрен тебе!
Немного помучившись, Игорь проиграл и свою часть несчастной подушки, оставшись с жалким её уголком. Артём зловредно за ним наблюдал, но не выказывал желания облегчить страдания друга, так сосредоточенно сопящего при попытках выцарапать себе толику комфорта. Поэтому, плюнув на приличия, Игорь закопошился, устраиваясь поудобнее, ещё раз мстительно пихнул Артёма в бок, а после нагло положил голову ему на плечо. В такой позе сидеть стало куда удобней, Игорь понемногу стал понимать девушек. Артём что-то одобрительно буркнул и возражать не стал.
Но долго так пролежать не получилось, на экране разворачивались захватывающие события: как раз выяснилось, что один из персонажей, Лито, вовсе не такой мачо, каким казался, а очень даже гей. Игорь то ли хихикнул, то ли ойкнул, настолько это оказалось в тему его недавних переживаний — Тёма прямо как знал, какое кино выбрать, — и тут Дзюба плавным толчком перевернулся, подмяв его под себя, и прильнул к его приоткрытым губам. От неожиданности Акинфеев ахнул, чем не преминул воспользоваться форвард, углубляя поцелуй. Его язык уверенно и настойчиво проник в рот Игоря, пока тот пытался допетрить, что происходит и как, собственно, на это реагировать.
«Едрит-динамит! Я целуюсь с мужиком! То есть это он меня целует! Ага, как будто есть существенная разница, типа, один раз не пидорас... А он тяжёлый, но это даже приятно, странное ощущение...» — пронеслось у Игоря в мозгу. — «Он... Эй! Куда он руки суёт? Столько дел разом умудряется провернуть... Сразу видно, нападающий...»
Тёма и вправду не терял времени даром. Его рука уже блуждала по телу Игоря, изучая, расчётливо лаская самые уязвимые точки, нежно сжимая, вынуждая дрожать в сладкой истоме. Внезапно Игорь осознал, что начал откликаться на эти действия. По коже растеклись мурашки удовольствия, ноги сами собой гостеприимно раздвинулись, подставляясь навстречу движениям ладони, а между тем голос как молчал, так и молчит. Это его и отрезвило. Акинфеев протестующе дёрнулся, что заставило Артёма немного отодвинуться:
— Что-то не так? — спросил Дзюба, поймав полный охуения взгляд Игоря.
— Я... Блин! Слезь! — выдавил из себя ошалевший Игорь, поправляя штаны.
— Разве ты не этого добивался? — искренне удивился Артём, неохотно сползая с него.
«Эта сборная — рассадник пидорасов, а я едва ли не председатель гей-клуба! Ебать, тишина в эфире, ты там сдох, что ли?! Ау! Я из-за тебя чуть тебе не изменил, а ты... А! Что я несу?! Бля!»
— Нет! То есть… Это… — вконец запутался Акинфеев, чувствуя, что краснеет. — Не принимай на свой счёт, я лишь хотел… вот и… короче, давай забудем об этом недоразумении?
— Ладно, ладно, я тебя понял, — Артём с трудом сдерживал улыбку от вида растерянного Акинфеева. — Проехали.
— Ага. Отлично, хорошо, — смущённо пробормотал Игорь, покосившись на телевизор, и вскочил на ноги, но Дзюба поймал его за футболку и потащил к себе. — Эй! Какого?!
— Ну и куда ты собрался? — лукаво поинтересовался он. — Хотели просто фильм посмотреть, так в чём проблема? Если я сейчас свалю, могу поспорить, завтра из-за этого будет неловкое молчание и косые взгляды. Оно нам надо? Так что расслабься, договорились? — проникновенно попросил Артём. — Обещаю не приставать! — поднял он руки вверх, демонстрируя свои благие намерения.
Мгновение помедлив, Игорь пожал плечами и внял мудрому совету: вновь забрался на кровать, решив хотя бы сегодня не запариваться, и под смешок Дзюбы пристроил голову на прежнее место — на самом деле ведь удобно.
Акинфеев старательно гнал прочь безнадёгу, поселившуюся в сердце, но на ум приходили несуразные мысли, всё время возвращая его к волнующей теме.
«Комбаров, значит?.. Да нет, вряд ли... Кто тогда? Как же я заколебался... Это может быть кто угодно, хуй я его узнаю... С чего я в принципе взял, что это футболист? Какие-нибудь чуваки из медицинского штаба или работники, которые у поля трутся. Или вообще сам Капелло. Эта хрень не изучена, вдруг она автоматически для меня переводит, а он верещит там на своём и в ус не дует. Ёбаная жизнь!»
Автор: Telia
Соавтор Natoonai-Vydra
Бета: Natoonai-Vydra
Фандом: Футбол
Жанр: Слэш (яой), Юмор, Мистика, Повседневность
Размер: миди
Рейтинг: NC-17
Пейринг/Персонажи: Игорь Акинфеев, Василий Березуцкий, Георгий Щенников, Артём Дзюба, Роман Широков, Дмитрий Комбаров
Предупреждения: Нецензурная лексика
Краткое содержание: Можно только позавидовать средневековым актёрам, имевшим большое преимущество перед современными спортсменами: максимум, что им грозило за плохое выступление, — это угощение в виде тухлых яиц, летящих в лицо. Футбольные фанаты же вооружались несколько иными боеприпасами, что и довелось Игорю Акинфееву в полной мере прочувствовать на себе. Так в его жизни появились странности, невероятно смахивающие на шизофрению.
Примечание соавтора: Нато продвинулась на восток ажно до Урала и испытывает от этого восторг.
Глава 6. Попытка номер блять— «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог...» — процитировал Игорь бессмертные строчки из «Евгения Онегина». — Чувствую себя старой развалиной, чуть что, сразу брык в постель, — пожаловался он вслух. Сложившаяся ситуация отдалённо напомнила ему наказание в детстве.
Будучи школьником, Игорь всеми силами увиливал от физкультуры, посещая её только в самых исключительных случаях — он боялся, что получит травму на уроке и подведёт товарищей в ЦСКА. Из-за этого его дневник нередко пестрел двойками по данному предмету. В один отнюдь не прекрасный для Игоря момент из школы позвонили, и отец, так гордящийся его спортивными достижениями, посадил нерадивого сына под домашний арест. И для юного Акинфеева это было похоже на пытку: друзья во дворе гоняли мяч и громко смеялись, а ему оставалось лишь прижиматься к оконному стеклу и с завистью за ними наблюдать, мечтая оказаться там же. Вот и теперь, пока он валялся в кровати, товарищи по команде тренировались и весело проводили время — первые дни всегда проходили с задором.
В этот раз Игорь наказал себя сам: приболел на второй день сборов. Медики сошлись на том, что всему виной Игнашевич, которому тоже нездоровилось, но у Игоря было иное мнение: он предполагал, что всё куда банальней и суть заключалась в его измотанных нервах. Он слишком долго терпел до этих сборов, практически считал дни до заветной даты. И подсознательно ожидал, что стоит ему вступить на территорию гостиницы, как все проблемы мигом рассосутся, ну, хотя бы нелепая ситуация с тайным поклонником точно разъяснится. Мозгами он понимал, что Дзюбы не будет ещё неделю, а без него сдвинуть ситуацию с мёртвой точки не получится, но так и не смог побороть глубокое разочарование, когда при встрече с командой ровным счётом ничего не изменилось. Все эти переживания в итоге и вылились в температуру.
Ночь выдалась беспокойной. В столь поздний час из-за мелкого недомогания Игорь и не подумал обращаться к врачу, пытаясь справиться самостоятельно. Он ворочался, периодически проваливался в дёрганый сон, но быстро из него выныривал — якобы удобное одеяло стало врагом номером один: оно казалось слишком жарким, душило теплом, но стоило его откинуть, как холод пробирал до костей и начинало знобить. И никак не получалось нащупать баланс.
«Гадёныш, ну почему из-за тебя всякая жопа постоянно происходит? Тебя здесь даже нет, а всё равно сплошные обломы, пидорас ты скотский... Как же заснуть?.. Хорошо, что у меня комната на одного, не то сосед давно бы уже швырнул в меня чем-нибудь тяжёлым, чтобы спать не мешал…»
Совершенно измученный Игорь под утро забылся тревожным сном. Ему снилось море и чайки размером с птеродактиля, орущие подозрительно похоже на трезвон будильника... Ну и без вездесущего голоса тоже не обошлось, как будто его мало было наяву. Игорь уже насквозь проникся этой одержимостью — ни минуты без голоса в башке.
— Феич, ты что, специально меня соблазняешь? В такой позе раскинулся... — промурлыкал тот.
— Конечно, я же загораю. И ты присоединяйся.
— Ну что мне с тобой делать, горе ты моё? — с места в карьер сменил тему голос, однако в этих словах прозвучало столько нежности и теплоты, что Игорь прям-таки растерялся — нечасто можно услышать в свой адрес подобные интонации. Но следующая фраза вдребезги разбила очарование обстановки и заставила Игоря вспомнить о реальности:
— Игорь, блять! Вставать собираешься? — прозвучал рядом раздражённый оклик, а после его осторожно потрясли за плечо. Почти сразу рука неизвестного — Игорь спросонья не сообразил, кто именно нагло вторгся в его номер, — перекочевала выше, и на его пылающий лоб легла божественно прохладная ладонь. Пришлось вынырнуть из глубин сна и разлепить словно налившиеся свинцом веки. Первым, что он увидел, была крайне недовольная физиономия Широкова, устроившегося на краю его постели.
«Хочу назад, в сон, пусть и там от голоса не спастись», — тоскливо подумал Акинфеев.
— Баклан, — проинформировал его Роман, убирая руку.
— И тебе доброе утро... — прошептал Игорь. — Я что, проспал?
— Ну чего вы там? — в распахнутых дверях стоял Комбаров.
— Чего, чего... наш бедовый вратарь опять отличился, — проворчал Широков, поднимая упавшее на пол одеяло и укрывая им Игоря. — Тащи сюда врача.
— Все кони бедовые, — не согласился с ним Игорь. — Наверняка до конца сборов с нами ещё куча фигни случится... — он потянулся было к штанам, валяющимся неподалёку, но был перехвачен Широковым и уложен обратно:
— Куда намылился? Лежи смирно, — приказал ему Роман.
— Неплохой совет, кстати, — заявил вошедший в комнату Безуглов, которого Дима, судя по всему, выловил у Игнашевича, живущего в номере напротив. — Что-то часто в последнее время ты становишься моим пациентом, Игорь. Что на этот раз?
— Да ерунда, мне бы малясь отлежаться, к вечеру буду в абсолютном по... — он не успел договорить, так как врач умело воспользовался моментом, и градусник оказался у Игоря во рту. Акинфееву оставалось только промычать нечто возмущённое, но, к сожалению, нечленораздельное.
— Да, так ему и надо! Скажи спасибо, что не ректально, — разулыбался Комбаров.
— А вы что тут забыли? — обратился к ним Эдуард Николаевич. — А ну марш отсюда!
Роман и Дима грустно переглянулись, но, поняв, что больше им ловить нечего, уныло поплелись из комнаты.
Весь день Игорь провёл в полудрёме, отдыхая и отсыпаясь. Березуцкий разок заглянул, по его словам, «проверить, не скопытился ли наш лучший вратарь», на что был вежливо послан в пеший эротический тур. Окончательно Игорь пришёл в себя от ставших привычными претензий:
— Феич, что ж ты так расклеился-то? Я тебя скоро к врачам ревновать начну! Они тебя видят чаще, чем я...
— А, тебе уже доложили обо мне? Вот предатели... — пробурчал Игорь, дотянувшись до мобильника. Там горел конвертик, сигнализирующий об смске. — Ну кто бы сомневался...
«Как вы там, в сборной, поживаете?» — Игорь не ошибся в своём предположении, писал действительно Дзюба.
— Неужели тебе хватило тактичности ворчать только мысленно? — удивился Игорь и быстро настрочил ответ:
«Тут весело, тебе бы понравилось. Твой нынешний клуб над нами ржёт и хвастается трофеем, а твой прошлый клуб пару раз едва не придушил Васю. Тот матч на 4:0 непросто забыть», — Акинфеев покривил душой, лично ему было не до веселья, но надо было держать марку. — «Тебя не хватает, вы бы с ним снова спелись и вовсю терроризировали округу».
«Вот блин, а я всё это пропускаю!.. Был бы ещё и Керж, вот все бы взвыли», — ответ пришёл мгновенно, как будто Дзюба всё это время в ожидании гипнотизировал мобильник взглядом.
«Да уж, вылитые Всадники Апокалипсиса, спасайся всё живое. Рад, что переходишь в стан чемпиона страны?» — полюбопытствовал Игорь.
«А то! Ни одной игры в составе не провёл, а уже чемпион, я крут! Представляю, какими эпитетами меня болельщики встретят».
— Знал бы ты, какими эпитетами я тебя от души награждаю... Да ты и сам за словом в карман не полезешь, это уж точно, — прокомментировал Игорь, но напечатал: «Нашёл о чём думать! Настреляй побольше голов, вот сразу и позакрываешь всем рты».
«Ну да... Да и я не девочка, от кричалок не растаю», — подтвердил Артём.
На следующий день погода стояла замечательная, солнце скалилось с безоблачного неба, поднимая футболистам настроение. Игорь наконец вырвался из заточения и находился в прекрасном расположении духа — оказывается, если немного побездельничать, то рядовая тренировка воспринимается как праздник. Чувствовал он себя на редкость хорошо, словно и не температурил накануне.
— Феич, это пиздец невыносимо! — надрывно произнёс голос.
«О, и ты здесь. Кажется, с тех пор как начались сборы, ты стал реже подавать признаки жизни. Совесть проснулась, что ли? Хотя нет, откуда у тебя совесть... Небось, все силы отдаёшь поднятию “Ростова” со дна».
Ответа Акинфеев, по понятным причинам, не получил, зато его внимание привлекла беседа ребят: они выполняли комплекс упражнений у заборчика, позволявший беззаботно трепаться между собой без опасения сбить дыхалку и нарваться на выговоры, на которые Дон Фабио был весьма щедр.
— И он нам такой предъявляет: «Бегаете со скоростью дохлых улиток, на морозе и то живее двигаетесь! Вас в морозилку засунуть?!», а ты попробуй не носись зимой с бешеными глазами, мигом околеешь... — делился соображениями Шатов. — Кто только до хуйни с этим переходом додумался?
— Во-во, сами бы попробовали в двадцатиградусный мороз в шортах побегать, — поддакнул ему Ионов. — Можно же ведь все причидалы нахрен отморозить. И в интервью ничего не вякнешь, улыбаемся и машем, блять.
— Нет мозгов — считай, калека, — высказался Игнашевич. Выглядел он далеко не так цветуще, как Игорь, и оставалось лишь предполагать, каким путями он добился у врачей разрешения выйти на поле. — Живём на севере, играем зимой, а летом отдыхаем, зашибись просто. Гениально.
— Вы хоть бегаете, — добавил Игорь. — Голосую за ворота с подогревом.
— Тогда уж надо вместо сетки плед повесить, — рассмеялся Вася. — Будет этакий спортивный чум.
— Хорош трепаться, — с ленцой приказал Широков. — Вон нам машут, приступаем к бегу.
— Ну блииин... — протянули футболисты, но филонить не посмели. Тренировка шла своим чередом.
Дни шли один за другим, всё время занимали нудные теоретические занятия и тяжёлые упражнения, Капелло безжалостно гонял их на тренировках, разве что кнута не хватало. После товарищеской игры с Беларусью мрачное предсказание Игоря сбылось, появилась новая жертва сборов, что характерно, со стороны армейцев: Головин заработал травму и почти сразу отчалил долечиваться в клуб. Его участь разделил и Игнашевич — у него обнаружили пневмонию. Так что приезд Дзюбы был омрачён этими событиями.
— Наверно, Капелло надоело, что нас одной левой делают все, кому не лень, вот он и принёс армейцев в жертву футбольному богу, — печально озвучил свою версию событий Алан, когда Игнашевича в срочном порядке увезли лечиться в стационар. Выбыл он явно надолго, накрылись его планы о поездке в Токио. — Боюсь, я следующий.
— Где же тогда победы? — откликнулся Игорь.
— Тоже верно... — вздохнул Дзагоев. — Ладно, хрен с ним, там всех выживших в зале собирают, пошли, поучаствуем...
— Опа, Феич пришёл! — щёлкнуло у Игоря в голове, как только он зашёл в зал. Игорь едва не оступился с перепуга. Голос, точнее, его обладатель, был совсем рядом! И впервые за все дни сборов чётко проявил себя! Игорь буквально ощущал его присутствие. Он был где-то здесь, на расстоянии вытянутой руки, в поле зрения, дышал одним с ним воздухом. Акинфеева почему-то бросило в пот. Было ли это стопроцентным доказательством вины Дзюбы?
Вышеупомянутый Артём Дзюба сидел несколькими рядами впереди. Он обернулся и приветственно помахал Игорю, но потом невозмутимо продолжил болтать с Шатовым и Лодыгиным. Игорь сел на скамейку и уставился ему в затылок с таким напряжением, словно хотел просверлить ему череп взглядом.
«Отзовись, ты, засранец!» — в ожесточении он чуть ли не до крови кусал губы. — «Где ты?»
Но голосу все его просьбы были трын-трава. Акинфеев готов был расплакаться от отчаяния. Да, в течение их своеобразного общения он вполне усвоил, что собеседник его не слышит, но в данный момент ему казалось жизненно важным наладить контакт в обратную сторону, потому что, когда он увидел Дзюбу вживую, его внезапно начали грызть сомнения, а Артём ли тот самый тайный поклонник? Пусть всё так удачно совпало, но его выводы могут быть и ошибочны, так как они базируются на смутных фактах. Вдруг это Дима? Может быть, Игорь рано сбросил его со счетов? Мало ли, недотумкал и какую-нибудь важную мелочь упустил...
«Эй, ты! Чёрт… Какие же у меня могут быть позывные… Я ведь никакой кликухи тебе не дал!» — сокрушался Игорь. — «Всё больше матом… Эй! Приём! Это я, твой Феич, скажи хоть что-нибудь, сцуко!»
— Игорь, ты в порядке? — отвлёк Акинфеева от сосредоточенных дум вопрос Романа Широкова.
— А? Что? — растерянно переспросил он.
— Говорю, подвинь копыта, дай пройти, — с мягким упрёком сказал Широков и двусмысленно хмыкнул. — Пожалуйста.
— Прости, задумался, — зажался Игорь. Роман успокаивающе хлопнул его по колену, прошёл по ряду дальше и уселся за спиной у Кокорина.
«Ну же!» — умолял Акинфеев. — «Вот он я, тут! Чего ты хотел? Как мне тебя вычислить? Подай какой-нибудь знак, что ли! Неужели тебе пофиг, что я здесь? Почему ты молчишь?»
В глубине мозга копошилась назойливая мысль о том, что если он сейчас запрыгнет на стол и с криком Тарзана (не того, который стриптизёр, а того, который в джунглях, но возможно, лучше сработает первый вариант) сдёрнет с себя футболку и штаны с трусами, то его загадочный собеседник точно равнодушным не останется и выдаст нечто эмоциональное, что позволит ему, Игорю, как-то его идентифицировать. Но по разумным причинам от такого концерта Акинфееву пришлось воздержаться.
Артёма нужно было проверить во что бы то ни стало, но Игорь не знал, как надо подкатывать к мужчинам, эксперименты с Щенниковым стоило считать скорее провальными. Да и было бы странно, если бы у него имелся обширный подобный опыт. Для затравки Акинфеев решил не открывать Америку, а пойти проторенным путём, используя подсказки:
«Про что он там трындел?» — попытался припомнить Игорь. — «Залипал на наклоны с приседаниями... Да ну нахрен, этого он от меня не дождётся, я пока не настолько опустился, чтобы задом вилять, как шалава последняя! Ещё он улыбку отмечал... Вот это можно, главное — меру знать, а то на дебила смахивать стану. Что ещё? Ах да, про мой рот... не буду вспоминать в каком контексте. Ладно, учтём...»
Игорь реализовал свою тактику на ближайшей же тренировке, дольше ждать не было ни терпения, ни смысла: улыбался Артёму по поводу и без, «случайные» прикосновения участились и длились немного дольше обычного. Скоро у Игоря создалось впечатление, что Тёмка очень даже не против такого контакта. Также не забыл Акинфеев про мнение голоса насчёт своих губ и расстарался вовсю, постоянно их облизывая. И дождался-таки отклика на свои действия:
— Феич, да что ты со мной творишь-то, паршивец? Ты себя со стороны видел? Боже, дай мне терпения, я же с катушек слечу! — взвыл голос.
— А у Акинфея-то сушняк по ходу, — хохотнул Жирков.
— Так вот чем наш святоша ночами занимается, а то всё «я не пью, не пью»... — поддержал Комбаров.
— Цыц! Заткнулись там! — скомандовал Игорь, обернувшись к шутникам.
«Успехом это назвать никак нельзя, раз все заметили. Мне нужны другие доказательства…» — подумал Игорь, безрадостно взглянув на Дзюбу. Его не отпускало ощущение, что он ввязывается во что-то, чему в итоге будет совсем не рад.
Дальше по плану тренировочного процесса стоял мини-матч, так что их разделили на две команды. К радости Акинфеева, они с Артёмом оказались в одной группе. Он ещё не знал, что конкретно предпримет, но рассчитывал как можно скорее поставить жирную точку в поисках непрерывно беспокоящей его личности с гомосексуальными наклонностями. Его даже слегка потряхивало от нетерпения, выяснить это хотелось просто до зуда. Он был близок к разгадке, как никогда раньше.
— В любви и на войне все средства хороши, — провозгласил Игорь, оттаскивая Дзюбу в сторонку. Там он, приобняв Артёма за плечи, тихонько поведал несколько слабых мест команды противника, которые он заприметил за эту неделю. В частности он посоветовал форварду налегать на Лодыгина: тот часто совершал одну и ту же ошибку, выскакивал из ворот, порываясь подстраховать защитников. Этим следовало воспользоваться. Артём давно не забивал, а такие вещи всегда сильно сказываются на нападающих, и Акинфеев надеялся, что хотя бы на тренировке он прервёт эту сухую серию у Дзюбы.
Его советы увенчались успехом, Дзюба действительно сумел забить на первых же минутах. На радостях он полез обниматься к Игорю, и его рука во время объятий как бы невзначай опустилась гораздо ниже спины. Причём проделано это было с таким профессионализмом, что окружающие ничего не заметили, но Игорь немного охренел от этого умелого жеста — не привык он к столь откровенным поползновениям на своё тело.
Голос упорно проявлял свою злоебучую натуру и будто бы онемел, томя в ожидании, поэтому Игорь отважился на радикальный шаг.
«Трудные времена требуют решительных мер», — взвесил все «за» и «против» Акинфеев, бесстрашно кидаясь в ноги Кокорину, когда тот рванул к нему с мячом. Приём этот был довольно опасен, и в другом случае на товарищеском или тренировочном матче Акинфеев ни за что не стал бы его применять. Но сегодня ему необходима была непосредственная реакция, нужно было пользоваться любым шансом, чтобы выбить из голоса живые эмоции.
«Нахуя я это сделал?!» — секунду спустя подумал Игорь, сложившись от мощного удара в живот — Сашка не успел уловить его маневр и непроизвольно влепил ему со всей дури.
«Блять, Феич! Феич, ты как? Зачем так рисково сейвить, осторожней никак нельзя? Что за херня-то?!»
— Игорь, ты как? Что за херня, осторожней не мог?! — почти в унисон с голосом вторил Комбаров.
«Ну, охуеть теперь... Всё, нахер, у меня так мозг скоро взорвётся! К чёрту намёки и прочее, перехожу к активной части, надо проверить Артёма! Не буду подозревать Комбарова, не то свихнусь точно!»
Под зорким надзором Капелло вытянуть Артёма на полноценное свидание или хотя бы невинную прогулку по городу не представлялось возможным; из отеля лишний раз было не выйти. Игорь поступил исходя из соображений целесообразности и пригласил Артёма вечером в свою комнату. В планах стояло остаться наедине, включить немудрёное кино и по ходу уже окончательно определить, Дзюбу он искал или нет. Игорь отчаянно гнал от себя мысли о том, как сильно это похоже на банальное разводилово, когда с хитрым видом предлагается посмотреть фильм или коллекцию марок в спальне. Артёму его инициатива явно пришлась по душе, он с энтузиазмом согласился. Даже, как показалось Игорю, с излишним энтузиазмом.
— Ради тебя я стал настоящим преступником, нарушаю правила, покинул свой этаж! — провозгласил он, протискиваясь в номер Акинфеева, освещаемый только неоновой вывеской за окном и экраном телевизора, создающим интимный полумрак. Капелло всерьёз взялся за дисциплину среди своих подопечных, и даже проход по этажам гостиницы осуществлялся по карточкам.
Игорь подавил нервную дрожь. Он чувствовал себя как безалаберный дрессировщик, случайно запершийся в клетке с тигром. Мягко говоря, странные ассоциации, с учётом того, что он сам всё затеял.
— Если нас поймают, то я как принимающая сторона огребу больше люлей, — успокоил он Артёма.
— Ценю такую жертву, — проникся Дзюба.— Ну, с тебя агрегат, с меня киношка.
Они улеглись на постели бок о бок. Тёма как истинный киноман выбирал, что именно они будут смотреть — его вкусу Игорь доверял. Впрочем, Акинфеева не особенно волновало, что там будет крутиться, лишь бы голос развести на бурную активность.
— Новый сериал вышел, «Восьмое чувство» называется, я его ещё сам не видел, — рассказал Артём. — Ты как к фантастике с триллерами относишься?
— Врубай, заценим, — кивнул Игорь.
Сериал оказался по-своему интересным, но мешали сразу две вещи: молчание голоса, из-за чего Игорь выжидательно косился на Дзюбу, и невозможность нормально устроиться — Артём вероломно захватил большую часть подушки, а облокачиваться на жёсткую деревянную спинку кровати было крайне неудобно.
— Двинь-ка тазом! — возмущённо ткнул Дзюбу локтём Игорь, стараясь вытащить из-под него предмет спора, но тот только ехидно усмехнулся:
— А хрен тебе!
Немного помучившись, Игорь проиграл и свою часть несчастной подушки, оставшись с жалким её уголком. Артём зловредно за ним наблюдал, но не выказывал желания облегчить страдания друга, так сосредоточенно сопящего при попытках выцарапать себе толику комфорта. Поэтому, плюнув на приличия, Игорь закопошился, устраиваясь поудобнее, ещё раз мстительно пихнул Артёма в бок, а после нагло положил голову ему на плечо. В такой позе сидеть стало куда удобней, Игорь понемногу стал понимать девушек. Артём что-то одобрительно буркнул и возражать не стал.
Но долго так пролежать не получилось, на экране разворачивались захватывающие события: как раз выяснилось, что один из персонажей, Лито, вовсе не такой мачо, каким казался, а очень даже гей. Игорь то ли хихикнул, то ли ойкнул, настолько это оказалось в тему его недавних переживаний — Тёма прямо как знал, какое кино выбрать, — и тут Дзюба плавным толчком перевернулся, подмяв его под себя, и прильнул к его приоткрытым губам. От неожиданности Акинфеев ахнул, чем не преминул воспользоваться форвард, углубляя поцелуй. Его язык уверенно и настойчиво проник в рот Игоря, пока тот пытался допетрить, что происходит и как, собственно, на это реагировать.
«Едрит-динамит! Я целуюсь с мужиком! То есть это он меня целует! Ага, как будто есть существенная разница, типа, один раз не пидорас... А он тяжёлый, но это даже приятно, странное ощущение...» — пронеслось у Игоря в мозгу. — «Он... Эй! Куда он руки суёт? Столько дел разом умудряется провернуть... Сразу видно, нападающий...»
Тёма и вправду не терял времени даром. Его рука уже блуждала по телу Игоря, изучая, расчётливо лаская самые уязвимые точки, нежно сжимая, вынуждая дрожать в сладкой истоме. Внезапно Игорь осознал, что начал откликаться на эти действия. По коже растеклись мурашки удовольствия, ноги сами собой гостеприимно раздвинулись, подставляясь навстречу движениям ладони, а между тем голос как молчал, так и молчит. Это его и отрезвило. Акинфеев протестующе дёрнулся, что заставило Артёма немного отодвинуться:
— Что-то не так? — спросил Дзюба, поймав полный охуения взгляд Игоря.
— Я... Блин! Слезь! — выдавил из себя ошалевший Игорь, поправляя штаны.
— Разве ты не этого добивался? — искренне удивился Артём, неохотно сползая с него.
«Эта сборная — рассадник пидорасов, а я едва ли не председатель гей-клуба! Ебать, тишина в эфире, ты там сдох, что ли?! Ау! Я из-за тебя чуть тебе не изменил, а ты... А! Что я несу?! Бля!»
— Нет! То есть… Это… — вконец запутался Акинфеев, чувствуя, что краснеет. — Не принимай на свой счёт, я лишь хотел… вот и… короче, давай забудем об этом недоразумении?
— Ладно, ладно, я тебя понял, — Артём с трудом сдерживал улыбку от вида растерянного Акинфеева. — Проехали.
— Ага. Отлично, хорошо, — смущённо пробормотал Игорь, покосившись на телевизор, и вскочил на ноги, но Дзюба поймал его за футболку и потащил к себе. — Эй! Какого?!
— Ну и куда ты собрался? — лукаво поинтересовался он. — Хотели просто фильм посмотреть, так в чём проблема? Если я сейчас свалю, могу поспорить, завтра из-за этого будет неловкое молчание и косые взгляды. Оно нам надо? Так что расслабься, договорились? — проникновенно попросил Артём. — Обещаю не приставать! — поднял он руки вверх, демонстрируя свои благие намерения.
Мгновение помедлив, Игорь пожал плечами и внял мудрому совету: вновь забрался на кровать, решив хотя бы сегодня не запариваться, и под смешок Дзюбы пристроил голову на прежнее место — на самом деле ведь удобно.
Акинфеев старательно гнал прочь безнадёгу, поселившуюся в сердце, но на ум приходили несуразные мысли, всё время возвращая его к волнующей теме.
«Комбаров, значит?.. Да нет, вряд ли... Кто тогда? Как же я заколебался... Это может быть кто угодно, хуй я его узнаю... С чего я в принципе взял, что это футболист? Какие-нибудь чуваки из медицинского штаба или работники, которые у поля трутся. Или вообще сам Капелло. Эта хрень не изучена, вдруг она автоматически для меня переводит, а он верещит там на своём и в ус не дует. Ёбаная жизнь!»
-
-
07.03.2016 в 22:45-
-
07.03.2016 в 22:55